Доставка помощи на первую линию.
В Июне 2022 поехал в район боевых действий. Обычно я не ездил в поля и не возил помощь в войска. Этим занимались волонтеры. Моя задача как руководителя фонда была в другом – заботиться о том чтобы волонтерам был что возить.
В то время были большие проблемы с бензином. Поэтому для того чтобы доставить наш груз на передовую следовало сперва этот самый бензин найти. Орки долго наносили удары по нашей инфраструктуре, в том числе и по нефтебазам. Топливо хранить было негде. Его привозили на бензовозах и сразу же развозили по заправкам. То что привозили – сразу раскупали. Мы заправлялись по талонам купленными нашим благотворительным фондом – специально для подобных случаев.
На выезде из Одессы заправка была на удивление свободна. Мы заправили 20 литров, взяли кофе и хот-доги и стали двигаться на восток через блок посты.
Чем ближе к фронту – тем более частыми были блокпосты. Некоторые из них находились совсем близко друг от друга. Чем ближе к фронту тем внимательнее смотрели на нас и на наш груз.
Хорошо что перед выездом – на лобовое стекло мы нанесли наклейку «волонтёр» – это сильно облегчило нам жизнь. Солдаты увидев издалека уже не задавали нам вопросов для кого все это имущество – которым забита машина.
Мы везли в подразделение номер пять два генератора, один тепловизор, один дрон, два бинокля, три радиостанции, один калиматорный прицел, две пары активных наушников, бандажи, турникеты, носки и разгрузки.
В село в районе которого стояло подразделение номер пять – мы прибыли сильно после полудня.
На небольшой площади располагался сельсовет, это был местный центр. Мы увидели солдата с оружием и полным снаряжением, сказали что приехали к одному из взводных, назвали его имя.
Как оказалось солдат – ничего не понял, к кому мы приехали и зачем, не сказал ни слова куда-то ушёл. Через пять минут на горизонте появились пять-семь вооруженных солдат.
Было некомфортно – потому как оружие в их руках не было направлено в землю. Тот который был старшим – заговорил со мной и попросил показать документы. Дуло его автомата смотрело не то чтобы в меня – но немного мимо. Так чтобы направить оружие на меня в случае надобности было за долю секунды. В каком состоянии был предохранитель и был ли палец на спусковом крючке я не разглядел.
Он посмотрел мой паспорт и паспорт моего товарища. Задал пару вопросов. Зачем мы приехали. Мы сказали что привезли кое-какие ништяки в одну из рот подразделения номер пять которая стоит в этой местности. Мне казалось что я не вызываю подозрения, однако он все равно был очень подозрительным по отношению к нам.
Я говорил по украински, он тоже. Но позже он перешёл на русский, сказал что одессит, что ему так проще. Убедившись что с нами все в порядке – он спросил – к кому мы приехали. Сказали нам ждать а сами ушли.
Я очередной раз вспомнил собственное умозаключение которое сделал еще в Мариуполе – в зоне боевых действий – первое о чем нужно позаботиться. Чтобы тебя не застрелили свои.
Наш взводный лейтенант подъехал на стареньком внедорожнике с залепленными скотчем фарами. Мы поздаровались и стали разговаривать.
Я сказал о том что нас как-то не очень приветливо встретили. Взводный объяснил что они очень боятся диверсантов. Они бывают очень дерзкими и жестокими. Практически камикадзе. Подъехать к блок посту на скорости – затормозить – разом открыть двери и расстрелять всех в кого смогут попасть. Список неприятностей которые можно ждать от ДРГ длинный. Забросать гранатами или взорвать что-то важное типа электрической подстанции – ожидать от них можно очень много чего.
Отличить диверсанта чаще всего почти невозможно. Та-же украинская форма. Иногда они даже могут поговорить по украински, чтобы убедить что он свой. Но это бывает редко. Стать профессиональным для россиянина диверсантом можно – выговаривать слово паляныця или несинытыця – не возможно.
Диверсанты могут маскироваться под гражданских а так же под волонтёров. При этом вместо волонтёрской помощи – подогнать автомобиль со взрывчаткой куда надо и взорвать.
Есть даже спящие диверсанты, или так называемые консервы. Говорят что такие есть и в Одессе и других городах. Их заслали давно, они сидят по съемным квартирам уже очень долго и ждут команды действовать. Они даже могли пойти на службу в Территориальную оборону и создать полную видимость человека желающего защищать страну. Чтобы в нужный момент начать действовать.
После этого разговора – я до конца понял – почему дуло автомата смотрело не в землю и почему к нам так подозрительно отнеслись.
Взводный сел в свой автомобиль и мы проследовали за ним туда где окопались его люди. Надо сказать что они очень хорошо замаскированы. Пока мы не приблизились в плотную я думаю что тут никого нет – что это просто местность.
Нас было два автомобиля – солдаты увидели машину взводного. Один из них вышел и показал куда поставить автомобиль. После того как моя тачка стала куда надо – она тоже исчезла из виду.
Это было очень кстати – потому как из рации прозвучало сообщение – внимание в небе вражеский беспилотник.
Беспилотники на этой войне используются как никогда. Украина стала своеобразным шоу румом для оружия производимого во всем мире. Беспилотные летательные аппараты показали себя во всей красе, как для разведки так и для нанесения ударов.
К нашей машине подошли бойцы и мы стали здороваться, жать руки. Они были очень рады нас видеть. Через каждые 40-50 секунд звучал артиолерийский залп. Мне сказали что это самоходки бьют по путинским спецоператорам.
Я спросил как далеко мы от линии фронта – мне сказали что мы на ней собственно и находимся. Приступили к выгрузке подарков из нашей машины. После того как закончили – они пригласили нас место которое было чем-то вроде гостинной. Мешки на которых можно расположиться присесть. Газовый баллон греет воду для кофе. Повсюду лежат ящики и упаковки с провизией. Советский крупнокалиберный пулемет и боеприпасы к нему. Большие ящики с противотанковыми установками иностранного производства. Те самые которые поставляют наши союзники для борьбы с оккупантами.
Радист сидел и слушал эфир, но делал это так чтобы слышал только он. Позже я понял что он это делал потому что в расположении были гости которые не должны слышать разговоров в эфире.
Я с интересом рассматривал солдатский быт и спрашивал о том как им тут вообще строится. Узнал как устроены вопросы питания, гигиены, стирки и так далее. У каждого свое спальное место. Это спальные мешки которые лежат на карманах или на надувных матрацах. Спальные места оборудованы как чтобы обеспечить укрытие от минометного обстрела. Так чтобы даже если мина разорвется в двух метрах – чтобы бойца хоть и контузило – но не убило. Углубление в земле, сантиметров на тридцать, похоже на могилу, только мелкое
Узнал что со стиркой самая большая беда. Если попал в пехоту – то есть все шансы многие и многие недели ходить грязым.
Когда мы стали собираться над – было ясно что ехать обратно в Одессу уже поздно. Но мы все таки попробовали. Рванули по дороге на райцентр. Интернета не было. А мы забыли загрузить оффлайн карты. Но хоте что на экран смартфона все таки подгрузилось. Глядя что мы перемещаемся относительно медленно – я понял что мы не успеем добраться до райцентра затемно. Больше всего я боялся что нашу машину расстреляют приняв ее за заблудившихся чужих или за ДРГ. Мы вернулись в село стали искать ночлег.
На центральной площади был сельсовет и магазин. Мы зашли в него и спросили у женщины которая стояла за прилавком. Она попыталась дозвониться своей куме – но связи не было.
Рядом с магазином находилась полуразрушенная гостиница. Ее построили еще во времена советского союза. Судя по всему для приезжих толи комбайнеров толи милиараторов. Этажей всего два. На втором – все окна были выбиты. Первый этаж был цел. Нас отвели в комнату в которой было три кровати . Холодильник, микроволновка и электрочайник. На двери было написано: директор гостиницы. Обстановка внутри, цвет стен, мебель и все остальное были как в каком нибудь райотдела милиции девяностых годов.
Мы растелили наши спальники прямо на кровати с грязным постельным бельем, хорошо что мы их с собой взяли. Был доступен доступ в интернет через вайфай. Позалипал в ютуб и начал засыпать.
В десять часов вечера нас потревожили выстрелы толи из градов, толи из каких-то зениток. Казалось что это совсем близко. Мы спрыгнули с кроватей на пол и ждали пока шум утихнет.
С нами в здании был один солдат. Наверное его назначили следить за этой гостиницей. Он сказал чтобы мы выключили фонарики и перевели смартфоны в авиарежим.
Я сложил свои вещи так чтобы все было готово к тому чтобы если что быстро убежать. Даже обулся. Но потом все равно снял свою флисовую кофту и кросс – потому что так жарко. Не поспишь.
22:30 мы снова спрыгнули на пол – но солдат сказал что это работает наша артиллерия
23:00 громкий выстрел – через три секунды взрыв. Как далеко непонятно – но слышно как дрожит земля. Еще три раза так. Затишье. Мы оделись и бросили наши спальные мешки на пол. Чтобы не прыгать туда в следующий раз.
23:30 рядом прошла какая-то техника артиллерийская стрельба. Слышно что куда-то ложатся снаряды. Страшно
00:00 Рядом стали самоходки и начали лупить по оркам. Стены дрожали и стекла ходили ходуном. Я думал о том что оккупанты поймут откуда бьют и пришлют ответку.
В общем ночь была беспокойной. Гремело шумело. Исходящие залпы артиллерии, прилеты. Лежишь на полу в спальном мешке и думаешь хоть бы снаряды ложились подальше.
Утром мы собрались в дорогу. Спросили у местных как лучше ехать. Они узнали по какой дороге приехали мы и сказали чтобы мы лучше по ней больше не ездили. Потому как она просматривается с той стороны.
Мы помчали на запад по степи, насколько можно быстро. Пыль стояла столбом. Военные машины проезжали мимо нас. Постоянно замечал внимательные взгляды из кабин.
Через пять часов мы снова были в Одессе. Почти что мирная жизнь. Люди гуляют по улицам, ходят по делам и ходят по ресторанам. Я подумал о том что тем кто не был в окопах до конца так и не получится понять – какой ценой платят наши солдаты за мирную жизнь. За то чтобы в уцелевшие города не пришла разруха и горе – под названием – русский мир.